Бабушка, можно к тебе приехать пожить?
Глава 269. Вот и познакомились
Ворониха была довольна и своим посещением новенькой, и тем, как восприняли её слова о помощи земляки. Да, они по сути своей были неплохими людьми. Ну перемыкало иногда, так ведь бывает, не всегда тишь, гладь и благодать. Катя ей сразу позвонила и рассказала о том, что прислали новенького фельдшера.
Начало. Предыдущая глава
То-то она чувствовала какие-то события. Ну не тревогу, а что-то такое новое, что немного может изменить привычную сельскую жизнь, да и жизнь Кати. Хотела уже поинтересоваться у своего помощника, но вот не успела. Катя сама сообщила новость. А девушка, кажется, неплохая, но вот как ёж свернулась, одни колючки торчат. И что интересно, сквозь эти колючки и просмотреть её не удалось полностью. Ну ничего, освоится, поймет, что ей никто зла желать не будет.
Бабу Нюру поразили слова Воронихи о подушках. Подушки – это были её слабость. На парадной кровати, которую она берегла только для дорогих гостей – дочери с зятем, возвышались одна на одной шесть подушек в кружевных наволочках. Вспомнила, как собирала у соседок пух утиный и гусиный, как драла перья, чтобы палок не было.
А ведь права, получается, Акимовна. Дочь уже пять лет как дома не была. После её смерти кому эти подушки нужны будут? Сожгут в огороде? Она пришла домой, полюбовалась на красивую горку и решительно вытянула среднюю подушку. Потом достала запасную наволочку по размеру, которую сама шила и перевязала подушку шнурком, чтобы было удобнее нести. По дороге встретился дед Михей.
— Нюрка, ты куда с подушкой собралась? Что это у вас за движение такое по селу?
— Не твоего ума дело, Михей. Главное, не к тебе.
— А почему это – главное не к тебе? Чем я не жених?
— Иди ты, жаних, — отмахнулась она от него.
Митрофановна подошла к сундуку и открыла его. Там хранился запас постельного белья, ещё с советского времени, с теми ценами на этикетках. Хотела подарить не вестке пару комплектов, но та отмахнулась.
— Мама, не люблю я белое. Да и эти простыни постираешь, они сядут и ни два, ни полтора будут. Пусть у вас лежат. У меня красивое цветное бельё, с цветами. И Сашке нравится.
Так и лежало, уже немного пожелтело на сгибах. Вспомнила, как доставала его, как переплачивала. Э-эх! Взяла с каждой стопки по одной вещи – наволочка, простынь, пододеяльник, потом взяла ещё и большое вафельное полотенце, также новое. Сложила всё в пакет и пошла к дому матери председателя.
Кузьминишна понесла тюль, которую ей привезла дочь, потому что она не подходила к интерьеру. А у мамы, значит, оранжевая тюль будет шикарно смотреться? Но и выбросить рука не поднималась.
Это пока спешили первые бабушки, которые присутствовали тогда при разговоре. А маковские и медовские ещё не все знали, а те, что знали так быстро приехать не могли, ждали автобус вечерний. Отвыкли пешком шагать.
Настя занялась окнами, вспоминая, как давно её учила бабушка их мыть. Бабушка Тома была женщиной суровой, внучку держала в ежовых рукавицах. Сына своего, Ванечку, позднего ребёнка, она очень любила, баловала его, потому что растила его сама, в опу дула. Муж поехал на шахты за длинным рублём и завалило его породой.
А Ванечка был её отрадой, памятью о муже. Из-за него и замуж не вышла. Вот и выросло из сына не пойми чего, вечный жених. Ни одну девушку Тамара как невесту не воспринимала. У её сына должна была быть дочь президента, не меньше. Ну уж на худой конец дочь какого-то министра.
А Ванечка работать не спешил, если и устраивался, то на три-четыре месяца, пока лето не начиналось. Сам изъявил желание служить в армии, когда ему было больше двадцати. После армии взялся за ум, на пару лет, а потом дальше, по накатанной. В общем нашёл себе такую как сам, стал жить у неё. Мама ведь и слышать не хотела о ней. Старше сына, семья большая, да все неблагополучные.
Настю не хотела и признавать за внучку, хотя знала наверняка, что родная по крови. Но на словах говорила, что не пойми от кого. Когда Насте было 6 лет, случился пожар по пьяни, родители угорели. Хорошо, что дочь осталась у подруги матери. Вот тогда и забрала Тамара Настю к себе. Сын как раз успел расписаться. Да и если бы и не расписался, она знала, с кем и как поговорить. Поэтому пришла, собрала скудные вещи внучки и привела к себе.
Девочка была накормлена, ходила в чистых одеждах. В школе училась хорошо. Бабушка, наученная на своих ошибках, приучала внучку к труду буквально сразу. И сама жилы рвала на своём участке, стараясь что-то сложить, ведь хотела внучку выучить. Всю пенсию по утере кормильца откладывала в коробку. После того страшного дефолта банкам не доверяла.
Когда Насте было двенадцать, бабушка умерла, промучившись всего три дня в больнице. Девочка нашла те деньги, повезла их в больницу, чтобы бабушку спасли, но не успела, а деньги у неё вытащили. Приехала опека и Настю увезли в детский дом.
В разговорах с бабушкой она мечтала стать работником банка, чтобы денег было много. Она себе так представляла. А у кого же есть много денег, как не у тех, кто с деньгами работает? А после бабушкиной смерти захотела стать врачом. Но поступить на врача было не так просто, поэтому она пошла в медколледж.
Увидев, как к ней идут бабушки, неся ей что-то в руках, Настя очень сильно удивилась. Пригласила их в дом, потом предложила им чай и конфеты. Митрофановна не отказалась, баба Нюра также, а Кузьминишне нужно было домой срочно. Интересно, что срочного?
Тут они увидели в окно, как к калитке подошла Танька Немоляева с каким – то пакетиком. Начала дёргать калитку, но там засов заело. Подруги переглянулись между собой и спрятали улыбку в чашках с чаем.
— Ой, пойду открою, — рванулась Настя к выходу.
— Не нужно никуда идти, — схватила на лету Митрофановна Настю за руку.
— Да, и запомни эту дамочку. Во двор не пускай и держи ухо востро. Ворониха закрыла, видать, проход таким как она, — добавила бабушка Нюра.
Та подёргала калитку, плюнула и оставила пакетик у калитки.
— И пакетик не бери в дом, лучше сразу сжечь, — добавила Митрофановна.
— Простите, но мне сказали, что Ворониха — это ведьма, мне так сказали и как она могла мне поставить замок? И вообще, о чём вы?
— Поживешь – узнаешь, но эту особь гони от себя. Так ведь Ворониха была у тебя сегодня.
— Да, приходила бабушка Света, приносила пирожки. Вкусные.
— Ну это и есть Ворониха. Ну или Светлана Акимовна. Она тебе защиту поставила от таких как Танька Немоляева. Вот никудышный человек, всё кому-то пакость делает. Ну и чего она в наше село приехала? Зато сами убедились, не может она пройти через калитку. А вот и Вера идёт, к тебе, небось. Ну ладно, спасибо за угощение, пошли мы.
Бабули вышли, довольные тем, что сделали. Убедились, что девочка хорошая, порядок знает – об угощении не забыла. А бабушка Вера принесла ведро картошки и баночку маринованных огурчиков к картошке.
Потом ещё люди приходили. А пакет Настя решила сжечь, мало ли чего там. Успела помыть окна и полы, так как отвлекалась на людей. Они, кстати и на следующий день после обеда приходили.
Настя посмотрела цены на халаты, решила, что купит пока один, а если Екатерина Дмитриевна не передумала, можно и у неё взять второй халат на замену. Кажется, она не злая. Хотя, как бабушка учила и как научила её жизнь в детском доме – никому доверят нельзя.
Она подписала какие-то бумаги у глав врача, потом договорилась с гинекологом, что будет дважды в неделю приезжать к ней на стажировку. Первый месяц её и оформили стажёром со всеми вытекающими.
— Ничего, буду деньги экономить, не пропаду, — думала Настя, возвращаясь в Ильинское. Сегодня к ней снова пришли гости, принесли ещё картошки и закруток, а также яиц, молока и творога. Хорошо, что холодильник, хоть старенький, но пока работал.
