Прости меня, брат! Прости, если сможешь…
Братья родились с разницей в пять лет. Через десять лет после рождения младшего брата от них ушёл отец. Старшему Сергею было пятнадцать и он все понимал. Отец не скандалил, ушёл просто, спокойно. Только и сказал жене на прощание:
— Марина, ну я же говорил тебе тогда, что не хочу второго ребёнка. Тяжело нам двоих тащить, а ты…
— А что я? Я сама смогу двоих потащить на себе? Как же ты можешь бросить нас сейчас? Сво…лочь ты!
После этого она присела на корточки у стены, прижав кулаки к груди и замотав головой. Отец взял большую спортивную сумку со своими вещами из комнаты, затем подошёл к старшему, к Сергею и спросил:
— Сергей, как в школе дела?
Сын не привык огрызаться с отцом, не учили, а желание высказать все у него было. Он только буркнул, что нормально и отвернулся.
— Ну, ясно. Ты, давай это… мать не обижай! Ну, я пошёл.
Дело в том, что младший брат Паша родился с ДЦП. Он научился ходить, но выглядело это так, что старший брат себя чувствовал уютнее, когда рядом с ним брат катался на своём кресле. Говорил Паша плохо. «Проблемы с речью» так это называлось. Также были неважными зрение и слух.. Папа, видимо, терпел, пока мог. А потом не смог.
Тем более, что тут как раз у папы появилась секретарь Соня, она была красивой и у неё не было никаких забот и проблем. У неё не было больного ребёнка, за которым нужно было ухаживать, не было старшего с переходным возрастом.
Когда отец ушёл, Сергей подошёл к маме и сказал:
— Мама, вставай, ты пугаешь Пашу. А Паша сидел на своём кресле и смотрел испугано на них. Слёз не было, но от этого легче не было.
Старший снова зашипел маме:
— Мама, не нужно так переживать. Он нам не нужен, а я тебя никогда не брошу, вместе мы справимся.
Так они и стали жить одни, без папки. Паша читал свои книжки, стараясь сам поправить очки, которые постоянно сползали. Насчет интеллектуального развития, здесь у меньшего было все нормально, он учился на дому. Вывозили его гулять, когда кто-то был свободен. А это было редко. Мама работала на двух работах.
Нужно же было покупать Паше дорогие лекарства, делать массаж а это также платно. Серёжа пошёл сначала подрабатывать в Макдональдс, школу пришлось оставить. Ну, когда ему уже было девятнадцать, он уже был менеджером, более- менее прилично зарабатывал. Начал встречаться с Настей.
А Паша так и сидел дома сам. Иногда он просился, чтобы выйти самому погулять на улицу, но как можно было разрешить ему выходить самому – времена были сложные, бандитские. По квартире он ходил без коляски, но вот на улицу….И это несмотря на все усилия мамы, на массажи, лекарства, реабилитацию, Поэтому Паша и просился:
— Может я фам погуляю?
Сиделку семья себе позволить не могла, поэтому так и жили. Серёжа все чаще просто отдавал маме половину зарплаты, так как он начал строить серьёзные отношения с Настей, ночевал у неё. А что? Институт ему не светил, хотя он долго надеялся, что этот период закончится, и он поступит учиться. В армию он не пошёл, мама сумела ему сделать военный билет.
Наверное, он очень много стоил, потому что практически через пару месяцев после этого, как раз, когда сыновьям исполнилось двадцать и пятнадцать, она серьёзно заболела. Но до последнего работала, не шла в больницу. Когда её уже забрали по скорой, оказалось, что была очень запущенная стадия рака. Врачи так и сказали – готовьтесь.
Мама из последних сил просила Сергея не бросать Пашу, еле слышно прошептал:
– Серёжа, поклянись мне сейчас, что не бросишь брата! Поклянись!
Он поклялся, но ему было так плохо, как никогда. Мама умирала и оставляла его одного с проблемой, по сути один на один и как быть дальше, он не знал. А ведь он был молод, хотел жить обычной жизнью, хотел любить, ходить на тусовки, пить, гулять. Он хотел жениться и создать СВОЮ семью.
Настя переехали к ним сразу после похорон мамы. Она, кстати, очень помогла с похоронами. Помогла с деньгами, смогла всё организовать. Без неё было бы реально трудно. Когда она переехала к ним, первое, что она сделала – забрала у Паши книги, закрыла их и попыталась полезного члена семьи. А книга? Он что, учёным станет?
Но у парня ничего не получалось – руки не слушались, как положено. Рукоделие не получалось, интернет – наверное, Настя была плохим учителем. Даже мыло варить не получилось. И она начала наезжать на своего жениха.
— Зачем он нужен такой?
— Ты тише, это раз. Во-вторых, он мой родной брат.
— Так есть специальные заведения для таких людей. За ними там специальный уход.
— Я не хочу тебя даже слушать, замолчи, — возмущался Сергей.
Но есть масса поговорок – и вода камень точит, и ночная кукушка дневную перекуёт. Настя говорила об этом постоянно, и Сергей сдался. Она сама обратилась в органы опеки, сама всё оформила и испуганного Пашу отправили в интернат. Но Сергея мучило двойное чувство. С одной стороны – облегчение, с другой стороны – он предатель, он же обещал не бросать брата.
Но Настя его успокоила:
— Мы поступили правильно. В хорошее место его сдали. Чего ты угрызаешься? У вас батя живой, ему что-то не совестно. А мы ездить к нему будем. Дома мы всё равно ему не уделяли должного внимания.
Они и правда ездили к брату в гости, но не часто, как Сергею хотелось бы. Да и свои дела были, а Паша, кажется и не рад был их приездам, молчал всегда, не разговаривал, не рассказывал ничего. Он только сидел в своём кресле и смотрел в окно. И однажды сотрудница интерната обратилась к Сергею.
— Лучше бы вы совсем не приезжали к нему, вы же его ещё больше расстраиваете. Через два года его переведут в диспансер для взрослых, и вы его забудете. Сделали выбор свой так чего уж там….
Так и случилось, через два года Сергей и забыл, что у него есть брат. Он женился, но с детьми не хотел торопиться. Внутри жил страх, что вдруг родиться таким же, как Паша. Настя хотела детей, а он не мог решиться. Всё просил подождать, мол, молодые.
Но она всегда была настойчива и почти всегда добивалась своего. Вот была такая у неё натура – переть напролом, как танк, не считаясь с потерями. Она просто изменила мужу прямо в их спальне, на их кровати. Просто Сергей случайно пришёл домой среди дня. Конечно, он врезал любовнику, а сам сел в ту позу, как когда-то сидела его мама, когда их предал отец.
В голове он услышал слова мамы «Не бросай Пашу, поклянись, что не бросишь!» И тут Настя начала говорить, объяснять, что она хотела ребёнка, а Сергей постоянно предохранялся и она ВЫНУЖДЕНА искать способ, как ей забеременеть.
Это было уже слишком. Мало того, что она ему изменяла, так она ещё хотела, чтобы он воспитывал чужого ребёнка. А своего брата родного он отправил в интернат. Какой же он после всего иди ..от.
— Уходи, — остановил он поток слов Насти.
— Что? Серёженька, ты чего? – начала лебезить Настя. Но Сергей встал, взглянул на неё так, что у той внутри похолодело.
— Быстро взяла свои тряпки и вон отсюда.
Потом, когда она собралась и ушла, пошёл в магазин, купил бутылку, а утром поехал к матери на кладбище. Долго стоял у могилы и просил прощения. Потом начал оформлять документы, чтобы забрать Пашу домой. Когда он подписывал у заведующего отделением, то спросил, не скрывая презрения:
— А потом, если он снова будет мешать, опять привезёте?
Не мог Сергей ему объяснить все, что накипело, только и сказал:
-Больше не сдам. Но стоит оно того.
— Вы ещё молодой. Будет своя жизнь. Может подумаете?
— Нет, будет своя жизнь, так пусть и будет. Но если будут любить меня, пусть любят и моего брата и принимают его таким, какой он есть. Или оба или никто.
Самое сложное было сейчас – посмотреть Паше в глаза. Ему сейчас было девятнадцать, как раз столько было Серёже, когда умерла мама. Он ужасно выглядел, запущенный, небритый. Да и кому нужны они там, инвалиды, кто за ними смотрит? Сергей выкатил его на улицу в новеньком кресле, которое купил специально. Паша молчал.
Сергей усадил его в машину, пристегнул, все упаковал, а брату было все равно, смотрел себе в никуда. Сергей достал книгу Джека Лондона и положил брату на колени. Тот посидел молча, потом взял книгу, посмотрел и вдруг заплакал. Потом спросил:
— Кута?
— Что куда?
— Кута мы? – прошепелявил Паша
— Домой. – он молчал, глядя на старшего брата
– Прости меня, брат! Прости, если сможешь…